Суд продлил онкологу Белоцерковской ночной домашний арест по делу о смерти пациента в скандальной клинике Odrex

Печерский районный суд Киева продлил до 24 декабря действие меры пресечения в виде ночного домашнего ареста врачу-онкологу Марине Белоцерковской, которая работала в скандальной одесской клинике "Одрекс", где умер местный бизнесмен Аднан Киван, пишет УНН.

Детали

Онколога Марину Белоцерковскую и заведующего хирургическим отделением "Одрекса" Виталия Русакова подозревают в ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей, повлекшем смерть пациента (ч. 1 ст. 140 УК Украины).

Во время заседания сторона обвинения ссылалась на выводы судебно-медицинской экспертизы, согласно которым пациент умер от сепсиса 27 октября 2024 года.

Стоит отметить, что с мая по октябрь 2024 года он проходил лечение в клинике "Одрекс" у Марины Белоцерковской, а также его оперировал Виктор Русаков. Онколог, в частности, находилась на постоянной связи с родными бизнесмена и давала свои рекомендации относительно его дальнейшего лечения.

Как ранее сообщал УНН, хирург Виталий Русаков после операции не назначил пациенту антибиотики, что способствовало развитию у него сепсиса. Кроме того, врачи вовремя не отреагировали на инфекцию, а наоборот в день смерти пациента уверяли его родных, что сепсиса у него нет. 

Поэтому суд продлил домашний арест Марине Белоцерковской до 24 декабря. Ей запрещено покидать дом с 23:00 до 5:00. Кроме того, подозреваемая обязана носить электронный браслет.

Стоит отметить, что Виталий Русаков, по решению Киевского апелляционного суда, также находится под ночным домашним арестом. Такая мера пресечения во время действия "комендантского часа" в украинских городах означает, что суд фактически оставил обоих подозреваемых по делу о смерти пациента с теми же ограничениями, что действуют для всех украинцев.

Это, в частности, вызвало возмущение в обществе, которое усиливается еще и поведением подозреваемого Русакова. Например, после смягчения меры пресечения Русаков смеялся и шутил, а уже после заседания опубликовал в соцсетях селфи с электронным браслетом. Семьи погибших пациентов назвали такие действия "циничной демонстрацией неуважения" ко всем пострадавшим, которые умерли или почувствовали значительное ухудшение здоровья из-за "лечения" в Odrex. 

Новые пострадавшие из-за лечения в "Одрекс"

Смерть Аднана Кивана стала переломным моментом, после которого другие пострадавшие от "лечения" в клинике "Одрекс" осмелились говорить. Их истории стали основой документального фильма "Осиное гнездо", который показал масштабы того, что происходит в стенах клиники.

Светлана Гук, муж которой умер в "Одрексе", рассказывает, пока он лежал в реанимации, клиника выставляла счета по 80-90 тысяч гривен ежедневно. Женщина подозревает, что мужа могли удерживать на аппаратах даже после клинической смерти – но не для спасения, а для того, чтобы продолжать выставлять счета. Когда женщина не могла больше платить – ей прямо предложили отдать документы на квартиру, чтобы юристы клиники быстро ее продали. После смерти мужа клиника, не остановившись, подала на нее в суд, требуя дополнительно 900 тысяч гривен. 

Другой пациент, Владимир, пришел в "Одрекс" на операцию, во время которой его, вероятно, инфицировали бактерией Serratia Marcescens. Эта бактерия передается через грязные руки или инструменты. В клинике это не опровергали, заявив, что "это реанимация – здесь можно подхватить все что угодно". Такой ответ, может свидетельствовать о понимании сотрудниками, что реанимация в клинике не соответствует заявленным стандартам, не является стерильной, и что это системная проблема, а не разовый случай. Инфекция поразила 85% легких Владимира, его ввели в медицинскую кому, он потерял 15 кг. Жена Владимира  до сих пор повторяет, что ее муж "просто чудом выжил после этого лечения".

Кристина Тоткайло рассказывает об отце, которому по настоянию врачей "Одрекса" назначили  агрессивную химиотерапию, несмотря на предостережения киевских специалистов. Она вспоминает обещания, что "спасут голос и гортань", и то, как отец вернулся домой уже практически без шансов на жизнь. Агрессивное лечение, по ее мнению, не просто не помогло – оно его сломало.

Екатерина Бойчук вспоминает, как отправила маму в "дорогую клинику с хорошей репутацией", а через три недели забрала ее тело. Мать перенесла операцию, но врачи, по словам Екатерины, так и не смогли определиться с диагнозом. Ежедневные звонки ночью, путаные объяснения, бесконечные суммы в счетах – и смерть. Екатерина говорит: "я верила этим врачам, а теперь не доверю им даже рецепт от простуды".

Все эти истории с разными диагнозами, разными обстоятельствами, разными людьми имеют одну общую черту – ощущение того, что жизнь пациентов в "Одрексе" ценится значительно меньше, чем деньги, которые можно получить за "лечение". Пострадавшие и семьи умерших говорят о врачебных ошибках, о халатности, о цинизме, но прежде всего – об отсутствии элементарной человечности.

Пока следствие продолжается, все больше людей приходит с новыми историями. И каждая из них звучит, как новое доказательство того, что проблема  значительно глубже, чем отдельные врачи. Проблема, кажется,  в самой конструкции клиники "Одрекс", которая позволяет такое отношение к людям, их здоровью и жизни.