Мнение. Евромайдан: условность свободы

Недавно круг тех, кто может быть задержан или заключен под арест, значительно расширился. Сейчас он может касаться каждого неравнодушного.

До недавнего времени украинцы не хотели видеть своих заключенных. Мир, который начинается за колючей проволокой, в представлении общества был населен убийцами, ворами и насильниками. Понятие политических заключенных отошло в прошлое вместе с советской эпохой, а в новом Уголовном кодексе, принятом в 2001 году, не было предусмотрено «политических» статей. Однако политические заключенные есть в каждой стране и при любом режиме, ведь в первую очередь это не согласные с системой власти, в которой им приходиться жить. До сих пор в Украине таких было относительно немного, и инкриминировали им обычно хулиганство.

Изменение отношения

Очень условный перечень таких заключенных можно начать с правозащитника Леонида Ковальчука, дело которого с подброшенным оружием было сфабриковано в 2000, или унсовцев, задержанных после столкновений с милицией, которые произошли 9 марта 2001 возле памятника Шевченко. Тогда, напомню, на срок от двух до четырех лет лишения свободы осудили 18 человек. Однако кроме них есть еще немало молодых людей, дела которых не получили огласки, несмотря на то, что ребята (и девушки) получили срок.

Наиболее несогласных сейчас условно связывают с радикалами - именно теми, кого недавно украинское общество также не видело и не знало (а если и видело, то не относилось сколько-нибудь толерантно), однако отношение, к которым резко изменилось в связи с событиями Евромайдана. «Правый сектор», с которым ассоциируется сейчас активная позиция на Грушевского, имеет в этой борьбе свой интерес. Однако на баррикадах находятся ребята, которые хоть и выступают единым фронтом, однако необязательно подчиняются «главному экстремисту страны» или другим «полевым командирам». Наибольшую часть среди этой молодежи составляют собственно те, кто не согласен с нынешней системой власти и готов противодействовать ей активно и резко.

Причины такой активности «рядовых» участников сейчас совпали с общим настроением Майдана, однако есть некоторые отличия. Эти ребята, которые с первых дней бунта надели маски, хорошо знают, что такое зона, изолятор и т.п. Не из собственного опыта пребывания за решеткой - большинство из них для этого элементарно слишком юные, а потому, что именно для них делом чести было помнить о неизвестных собратьях, находящихся в тюрьме. Помнить, заниматься их родными и помогать самим заключенным. Они хорошо знают, что за хулиганство могут получить до пяти лет, хотя никто из них не станет бить витрины или грабить прохожих.

Собственно, так было еще до недавнего времени. Ведь сейчас, после задержаний мирных граждан 1 декабря, после событий в Черкассах, Днепропетровске, Харькове и Запорожье, после 22 января, после арестов Автомайдановцев, наконец, после принятия и отмены законов от 16 января, круг тех, кто может быть задержан или заключен под стражу, значительно расширился. Сейчас это может касаться каждого неравнодушного, каждого несогласного, каждого из нас. Однако будут ли власти спешить всех задерживать? И что может ожидать задержанных по ту сторону колючей проволоки?

Те, кто «за», и те, кто «против»

Сейчас имеется достаточно информации о советских тюрьмах, с которой может ознакомиться любой желающий. Тогда, находясь в более жестком режиме, чем сейчас, заключенные для собственного выживания были вынуждены выработать целую систему правил и законов, которые принято называть «воровскими». В 1990-х вместе со смягчением режима руководители пенитенциарной системы, понимая, что последние могут одолеть саму систему, начали борьбу с ними. Проще и логичнее было бы соблюдать действующие законы и действовать согласно с режимом - в тех тюрьмах, где именно так и произошло, сейчас наблюдается относительное спокойствие. Однако во многих других, где на заключенных принято обогащаться, советскую «воровскую» систему взялись не изменить, а возглавить. Не искоренить, а подстроить под себя.

Поэтому сегодня украинские заключенные условно делятся, прежде всего, на две категории: тех, кто сотрудничает с системой, и тех, кто ей сопротивляется. Первые обычно получают от администрации определенные блага и распоряжения: присматривать за сокамерниками, распределять работу, доносить на других и т.п. Количество именно таких жителей тюрем сейчас растет, поскольку последние в основном наполнены мелкими уголовниками, и на свободе недавно преобладало приспособленческое отношение к жизни.

Те, кто не соглашается, стараются придерживаться древних правил, основанных на законе Омерты, который сформировался в XVI веке в Сицилии со времен испанского господства в результате жестокого обращения оккупантов с местным населением, которое пыталось сохранить собственное достоинство, несмотря на чувство беспомощности перед властями. Негласный закон предусматривал отказ от сотрудничества с властью, круговую поруку между единомышленниками, сохранение молчания т.п.

Другое деление - на тех, кто попал случайно, и тех, кого наказали справедливо. То есть состав преступления осужденного также имеет существенное значение. Известно, что в тюрьме не любят насильников, педофилов, распространителей наркотиков, пособников системы и, в частности, милиции (собственно, «титушек»). И хотя обычно их стараются отселять отдельно, однако иногда они попадают в общие камеры, где чаще всего выполняют за других заключенных грязную работу. Поскольку сокамерники часто придирчивей присматриваются к приговору, чем судьи, то, например, отношение к бизнесменам, с которыми просто кто-то сводит счеты, и которые попадают за решетку за несовершенные изнасилования, вполне человечное. Вообще человечность, честность и порядочность - правила, начинающие работать одними из первых после того, как закрываются тяжелые металлические двери, за которыми остались адвокат, родственники и друзья. Однако при этом не следует забывать, что ближний может руководствоваться другими принципами, поэтому стоит одновременно быть осторожным и внимательным к тем, кто рядом.

Арестанты часто любят шутить, что свобода - это относительное понятие, потому что если ты живешь по эту сторону решетки, и готов переступить через собственное достоинство в обмен на мелкие поблажки от системы, то твоя свобода относительна.

Возвращаясь к Майдану, позволю себе напомнить, что на протест вышли тоже несогласные: с действиями нынешней власти, с наличием именно такого гаранта, с неуважением к правам и свободам мирных граждан, противоречащим законам Украины. Возможно, поэтому задержанных сейчас не очень спешат подселять в общие камеры. Потому, что они люди с чувством собственного достоинства и готовы отстаивать свои права. Поэтому властям удобнее использовать против Майдана «титушек», пытаться поссорить людей между собой, чем населять несогласными тюрьмы. Тем более что зона, которую мы не видим, очень внимательно наблюдает за всеми событиями, происходящими по разные стороны баррикад, и в целом готова поддержать новоприбывших, которые по определению попадают в отдельную категорию заключенных. В хорошем смысле.

Мирный митинг перерос в вполне закономерные бунты, даже революцию. Сейчас звучит много лозунгов, касающихся евроинтеграции и нашего президента. Однако очень четким сигналом был один кадр, который был зафиксирован однажды утром на выходе из станции метро «Крещатик» задолго до событий на Грушевского: уставшая бабушка, спускалась по эскалатору и держала на плечах довольно примитивный транспарант, на котором маркером было написано единственное слово: «ДОСТАЛИ». Бабушка вряд ли догадывается, насколько близко находится к радикалам по ту и по эту сторону решетки, но я знаю, что она тонко почувствовала, что даже здесь ее свобода весьма условна.

Автор: Ирина Бойко, http://tyzhden.ua/. Перевод: ПрессОрг24 http://pressorg24.com/. Мнение редакции в ряде случаев не совпадает с авторами переводных статей. Фото: Википедия.