Европейские ребусы, или как Россия «эксплуатирует» пробелы Европейской безопасности

Эндрю Уилсон: «Украинский кризис - часть более широкого кризиса, который проявляется в том, как Россия создает мифы, эксплуатирует европейские мягкую силу, меркантилизм, связанный с национальными интересами, послевоенный образ мышления».

Британский политолог Эндрю Уилсон в разговоре с журналистами рассказал о необходимости самостоятельных, амбициозных шагов стран в решении украинского кризиса, необходимости преодоления европейского национального меркантилизма и потребности реструктуризирования НАТО.

- Есть немало версий относительно корней украинского конфликта. По вашему мнению, из чего он возник?

- Он новый во всех аспектах. Россия потратила огромные деньги на традиционную военную мощь, когда увидела недостатки в войне с Грузией. Это очень важная угроза. Сейчас российские спецназовцы имеют командные роли и лучше оснащены, чем в 2008 году. Но очевидно, что сегодня идет не совсем традиционная война, ведь здесь работают посланцы РФ. Почему Европа не может просто называть Путина лжецом, когда тот говорит, будто не имеет ничего общего с этими агентами? Большинство сепаратистов или тех, кого в основном так называют, видимо, местные. Это очень странная война. И важный ее компонент - информационный. И это не просто общая фраза, а очень агрессивные попытки дестабилизировать ситуацию и применить информационную силу.

- Позиции британского премьера Дэвида Кэмерона и немецкого канцлера Ангелы Меркель в отношении украинского кризиса выглядят весьма гибкими. Где их амбициозные, самостоятельные шаги для урегулирования ситуации? Можем ли мы и дальше говорить, что они берут на себя ответственность за общий европейский мир и безопасность в то время, когда нарушаются основные международные соглашения?

- В последнем предложении вопроса как раз и кроется проблема. Мне кажется, что события 2008 года направили Европу к ренационализации внешних политик, к смещению акцента на национальные интересы - часто меркантильные, учитывая экономическую рецессию, политику строгой экономии и негативную реакцию на все это со стороны общества, которая была значительно сильнее в Британии, чем в Германии. Но работа политиков - быть смелыми. Как говорил Кэмерон, следует делать то, что правильно. Однако это еще не сделано. Россия воспринимала бы Европу серьезно, если бы и решилась пойти на заметные убытки. Вспомним Францию с ее Mistral или Британию с Лондон-Сити. Туда стекается столько украинских и российских средств. Часть - нормального происхождения, законные. У нас запустили аудит таких средств, и в начале мая при поддержке Британии состоялась конференция о том, как возвращать хитро скрытые грязные деньги. Нам сейчас очень важно призакрыть эти двери. Коррупцию в Украине и России углубляли узкий личный интерес или лицемерие. Здесь следует навести порядок. Германии тоже, хотя и в меньшей степени. Больше - Великобритании, Австрии, Швейцарии и др. В случае остальных стран говорится о коммерческих решениях. У Франции с Россией контракт на поставку Mistral, Германия торгует с РФ значительно активнее, чем с Украиной, - 80 млрд. и 7 млрд. ежегодно, соответственно. И немцы меркантильно переживают о большей цифре.

Кроме того, это, пожалуй, первый внешнеполитический кризис в ЕС с 2008 года, когда ФРГ приходится брать на себя лидерство. А она не играет резко. Берлин, вероятно, не лучший в Европе оппонент Москвы с ее позицией жесткой силы. И это проблема, которую Кремль умело использует. Жесткая сила Европы очень ослаблена, мы не тратим достаточно на оборону. Только Великобритания и Франция сейчас отдаленно напоминают серьезных игроков в смысле жесткой силы. Но это должно быть коллективное старание. Должен сказать, моя страна могла бы делать больше.

- Вопрос коллективной безопасности ЕС сложнее. Даже если бы не случилось Украинской Революции достоинства и конфликта после нее, было очевидно, что НАТО необходимо реструктуризировать, чтобы оно соответствовало нынешним вызовам. Какой вы представляете эту международную структуру в перспективе следующих двух-пяти лет? Как видит ситуацию в настоящем и будущем британское общество?

- Сейчас в НАТО вопросов три. Во-первых, есть опасность, что оно слишком сосредоточится на ст. 4 и 5 Вашингтонского договора, ими предусмотрено, что каждый член Альянса будет считать акт вооруженного нападения на любого другого вооруженным нападением на все страны организации и принимать необходимые действия, чтобы помочь союзнику, который подвергся агрессии. Хотя говорить об обещаниях в рамках коллективной системы безопасности, прописанной в них, и о соблюдении наших обязательств перед странами Балтии, безусловно, важно. Но риск зацикливания на этих статьях касается государств, которые являются только партнерами НАТО и не подпадают под его гарантии безопасности. Разумеется, Украина, будучи одной из них, как и остальные страны региона, не входящих в Альянс, оказывается в опасной серой зоне.

Во-вторых, нам нужно больше финансировать оборону. В-третьих, необходимо присмотреться к формулировкам в ст. 4 и 5. Они слишком сосредоточены на угрозах традиционной войны. А этот конфликт не война, которую можно было предусмотреть в 1940-х годах, когда землями Германии шли советские танки. НАТО немало сделало в последние годы, чтобы иметь возможность отвечать на какие-то побочные вызовы. Но ключевой задачей является пересмотр этой организации с тем, чтобы она адекватно реагировала на такие постмодернистские конфликты.

В целом Украина будет в значительно худшей серой зоне, если будет иметь ряд замороженных конфликтов. Хотя для России кольцо нестабильных, неконтролируемых регионов на собственной границе - тоже опасность.

- Есть странное ощущение, что европейские потуги слабеют. Чувствует ли сейчас Великобритания себя в той роли, которую играла при Уинстоне Черчилле? Может, ей лучше сохранять с Россией хорошие отношения даже в случае неприкрытой агрессии против третьих стран?

- Времена Черчилля прошли давно. Это была эра британской мощи. Вам наверняка известна замечательная книга Тони Джадта «После войны: история Европы с 1945-го до нашего времени». Она рассказывает, как в тогдашнем контексте формировалась жизнь. Даже культура. Я, например, рос в 1960 - 1970-е - годы конфликта поколений, споры между теми, кто воевал и хотел спокойно жить, и такими послевоенными явлениями, как The Rolling Stones, Sex Рistols. Кое-что из того остается и сегодня. Не пропадает и такое мышление, сосредоточенное в России, когда речь идет о Восточной Европе. И оно очень устойчиво.
Германия, как нам известно, чувствует вину за войну - в основном перед Россией. Не так перед Украиной, из-за мифа о ее коллаборантстве с нацистами.

Среди британских и вообще европейских левых существует стереотип о том, что Москва первая, русские хорошие, а восточноевропейцы запятнаны коллаборационизмом с нацистами во время войны. Хотя коллаборационизм есть во всех странах, и в Британии тоже. Смотреть на государства Восточного континента сквозь такую призму и сегодня - безумие. Но в этом заметен успех российской пропаганды. И нынешний очень странный агитпроп по линии «фашисты - антифашисты» тоже построен на той же концепции. Его наличие показывает, что послевоенное устройство, который описывал в своей книге Джадт, не пропало.

- Почему тогда Соединенное Королевство и другие европейские страны не делают ничего, чтобы защититься от потоков пропаганды, которые на них выливают? Британское общество кажется достаточно зрелым, чтобы самостоятельно формировать собственное мнение и позицию...

- Беспокоит то, что некоторые из Европы не видят в нынешней ситуации серьезного кризиса европейской мягкой силы. И украинский кризис - часть более широкого, который проявляется в том, как Россия создает мифы, эксплуатирует нашу и мягкую силу, меркантилизм, связанный с национальными интересами, послевоенный образ мышления. Сейчас Путин играет с Западной Европой, и довольно успешно. По тактике: ЕС возведен на таких словах, как «деэскалация» и «дестабилизация», на том, чтобы заморозить ситуацию такой, какая она есть. А кремлевский лидер дальше ее меняет. Поэтому мы постоянно оказываемся в позиции защиты, пытаясь стабилизировать ситуацию. А он этим пользуется. Но рискует переборщить. Всегда опасно, когда какие-то внешнеполитические маневры частично обусловлено внутренними проблемами. Ранее в истории Россия уже заходила слишком далеко. Крым обойдется ей очень дорого. А то, что она вмешивается в дела всех соседей: друзей или врагов... Сомневаюсь, что у нее есть ресурсы для создания проблем всем сразу. А если Запад, наконец, применит суровые санкции, это придаст еще больший вес в экономическом давлении.

Оригинал и фото: © 2014 http://tyzhden.ua/, Анна Трегуб. Перевод выполнен ПрессОрг24 http://pressorg24.com/ с разрешения редакции "Тыждень". При перепечатке ссылка на оригинал перевода и на издание "Тыждень" обязательна.